Заметки кладоискателя. Выпуск № 8 - Александр Косарев

Заметки кладоискателя

Выпуск № 8

Александр Григорьевич Косарев

© Александр Григорьевич Косарев, 2017

ISBN 978-5-4485-0503-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Известный во многих странах автор и исследователь загадок исторических кладов Александр Косарев, представляет вашему вниманию свои небольшие и доступные любому читателю сборники, названные им «Три рассказа». В каждом выпуске будет как раз по три увлекательные истории, посвящённые розыскам давно исчезнувших сокровищ.

Страшная тайна «П и П»

История таинственной и казалось бы бесследной пропажи огромной массы церковных раритетов, среди которых вроде как был и легендарный крест Ефросиньи Полоцкой до сих пор волнует многих российских и белорусских кладоискателей, несмотря на то, что многочисленные экспедиции долго не приносили никакой обнадёживающей информации. Но в начале июля 2014 года я совершенно неожиданно вышел на новое направление поисков данных артефактов. Впрочем, для начала разговора было бы неплохо немного напомнить нашим читателям о самом главном национальном белорусском сокровище – кресте Ефросиньи Полоцкой.

Эта воистину великая религиозная и духовная святыня белорусов была изготовлена в 1161 году ювелиром Лазарем Богшей по заказу игуменьи Полоцкой – Ефросинии, как ковчег для хранения христианских реликвий. Все знают его описание, поэтому напомню только вкратце.

Крест был 6-конечным (как на флаге республики Словакия), с основой из кипарисового дерева, сверху и снизу покрыт 21 золотой пластинкой с различными драгоценными камнями, орнаментом и 20 серебряными позолоченными пластинками. Край передней стороны креста обрамлен ниткой роскошного крупного жемчуга. На обеих сторонах креста, на концах и перекрестиях изображены Иисус Христос, Матерь Божия, а также евангелисты, архангелы и различные святые. В кресте содержались святые мощи, в том числе Кровь Христа и Камень от гроба Пресвятой Богородицы, доставленные специальными экспедициями, что придавало ему особую ценность. Обложен золотыми и серебряными листами с мозаичной орнаментикой и 20 небольшими образами, из которых один – Григория Богослова, утрачен.

На боковых сторонах его на славянском языке надпись: «В лето „ХХХ“ вложен Ефросинию честный крест в свой монастырь, в церковь Христого Спаса. Честное дерево бесценно есть, оковано оно золотом и серебром и каменьями и жемчугом в „Х“ гривен, а драгоценностями в „М“ гривен. Да не выносится из монастыря ни когда же, ни продать, ни отдать, а если кто ослушается и унесёт из монастыря, то не будет ему помощник честный крест, ни в сим веке, ни в будущем и да будет проклят Святою Животворящую Троицею и Святыми отцами. Семью собор святых отцов и будет он иудою если предаст Христа, кто же дерзнёт сотворить св/ятотатство/ властелин ли или князь, или пискоуп, или игумен, или какой иной человек, а будет ему проклятье. Ефросинья же раба Христова стяжавши крест сей примет вечную жизнь со всеми и с нами».

Внизу на левой стороне шестиконечного креста, под образом Св. Пантелеймона вырезана мелкими буквами подпись мастера: «Ти помози рабоу своему Лазорю нареченному богеши съделавше моу кръсть сии цэрькви стаго спаса и Ефросиньи».

Ранее крест Ефросиньи находился в Полоцком Софийском соборе, а затем был перенесён в Спасский храм, в ту самую келью, которую некогда занимала сама Ефросинья Полоцкая. Там он и пребывал с 1842-го до 1917 года. Случившиеся же в том роковом году известные революционные события круто перевернули и судьбу исторической реликвии. Вместе с тысячами прочих изъятых в ходе многочисленных реквизиций предметов, крест Ефросиньи был отправлен в Могилёвский краеведческий музей. Тут надо непременно отметить, что это был очень богатый и весьма известный музей в СССР. Ещё до революции он славился тем, что в нём были собраны уникальные коллекции исторических раритетов. Старинные клады, уникальные, украшенные золотыми окладами книги, картины, ювелирные украшения, извлечённые из разрытых курганов, и даже золотые предметы, найденные при раскопках засыпанного пеплом города Помпеи. Когда же в его экспозиции и запасники влились многие тысячи уникальных предметов конфискованных в частных домах белорусской знати, такие как историческая церковная утварь и личные коллекции купцов и дворян, то Могилёвский музей стал, образно выражаясь, белорусским филиалом ГОХРАНА. Таким богатым хранилищем немыслимых ценностей данный музей и оставался вплоть до 13 июля 1941 года. После чего Крест (равно как и прочие сокровища) пропал, и следы его теряются во мраке…

Собственно говоря, только современные кладоискатели время от времени и пытаются рассеять этот густой мрак неизвестности, хотя и не слышно, чтобы как-то очень успешно. В основном пока отрабатывались гипотезы делающие упор на то, что основную часть запасников Могилёвского музея всё же удалось в последний момент вывезти при угрозе окружения и захвата города немецкими войсками. После чего автомобили с ценностями и солдатами охраны неизбежно влились в поток отступающих на восток войск и беженцев, где успешно и затерялись.

По одним данным, длинная колонна с музейными, банковскими и даже валютным ценностями оказалась в немецком окружении вместе с подразделениями 16-й армии под командованием Лукина, в районе селения Холм-Жирковский. По другим же – на каком-то этапе она распалась на отдельные никак не связанные друг с другом фрагменты. Часть потерявших между собой связь машин конвоя так и продолжала двигаться на восток, а часть свернула на юг, в надежде проскочить по менее забитым беженцами дороге до Рославля. Видимо эвакуаторы посчитали, что по калужскому шоссе им будет удобнее доставить вверенные ценности до столицы СССР.

Однако теперь мы знаем, что и этот манёвр не принёс им желанного успеха. Достигнув района Рославля, сопровождавшие конвой с сокровищами солдаты по пока ещё не выясненной причине были вынуждены закопать все ценности, сжечь машины и продолжить своё отступление пешком. Удалось отыскать свидетелей этому факту и даже дистанционно выявить некое скопище ценных металлов в указанном районе. И хотя проведённые много десятилетий спустя поиски дали возможность обнаружить место захоронения, выяснилось, что оно давно очищено более удачливыми (либо более информированными) конкурентами. Но наряду с теми предположениями, что большую часть церковных сокровищ всё же смогли вывезти, существовали и иные предположения.

Вот здесь и настаёт самое время сказать несколько слов о совершенно новом направлении ход поисков сокровищ Могилёвского музея, которое резко переориентировало направление поисковых работ. Рядом белорусских поисковиков и исследователей периода Великой Отечественной войны была высказана гипотеза о том, что какая-то часть церковных ценностей, некогда сосредоточенных в Могилёве вообще не была эвакуирована! Да, были вывезены кое-какие банковские активы, денежные средства, хранившиеся в Сберкассах, некоторые музейные ценности, сырьё и готовые изделия ювелирных предприятий. Но до основных запасников с какими-то там церковными «безделушками» руки у эвакуаторов просто не дошли.

Этому тезису было вполне разумное объяснение. Быстрое продвижение немецких войск заставило советские власти на местах в спешке эвакуировать всё подлежащее эвакуации в так называемую «первую очередь». Предметы религиозного культа не были тогда в таком почете, как ныне. И конечно же они не находились в списках государственного имущества первостепенной важности. А, вот документы различных партийных органов…, ну это совсем иное дело! Как же – немцы, прежде всего и наверняка стремились захватить именно партийные документы и узнать структуру наших партийных органов, а также выяснить намеченные обкомом партии сроки уборки урожая жаркого лета 1941 года… В этой горькой шутке и в самом деле есть большая доля правды. Так что значительная часть исторических реликвий наверняка попала в руки немцев (в частности к передовым частям дивизии «Фельдхернхалле») и, возможно, они находилась в Могилёве вплоть до июня 1944 года, поскольку оккупанты считали, что они пришли всерьез и надолго.

Но после начала сокрушительного наступления в Белоруссии немецкие войска оказались в крайне неприятном положении. Теперь уже им нужно было срочно вывозить награбленное, что теперь было куда труднее. Ведь демонстративно удирать прямиком в Рейх было явно несподручно, поскольку эвакуаторов могли запросто обвинить в дезертирстве. Косвенно это подтверждалось фактом успешного налёта одного из партизанских отрядов на один из таких эвакуационных обозов. Этот обоз сопровождали тыловые подразделения танково-гренадерской дивизии СС «Фельдхернхалле» и двигался он, именно из Могилева. При продвижении через негостеприимный Маньковический лес он подвергся лихому налету местных партизан. Уверен, знай они заранее, с чем именно связались, трижды подумали бы прежде чем нападать.